Этот фильм и рецензию на него страшно хочется назвать сразу десятью различными аллюзиями, что-то вроде «Смерть не в Венеции, пятьдесят оттенков не серого, шепоты и крики не у лазурного моря, рядом с Лолитой у бассейна». И это не предел бесконечной череды сравнений и ассоциаций, то ли потому что фильм так очевидно построен, то ли потому что детали сборки особо и не скрывались, ведь если ты начинаешь пересказ заявленной истории, почему бы не обогатить его вкраплением других известных историй в эту, приумножив свои шансы визуального воздействия? 

Хочется верить, что это итальянская режиссерская традиция, возглавляемая Паоло Соррентино, но фильм снят действительно очень красиво, не по-американски благоуханно, со смакованием. По-европейски неспешно и ритмически. Весь фильм имеет свою музыкальную пульсацию, которую нужно воспринимать в тишине и сосредоточенности. Визуальное полотно буквально купает вас в шуме жаркого воздуха, дорог, итальянской ночи, плеска воды, расцвета рок-музыки. Звучит еда, звучит природа, звучат взгляды натянутой струной, звучит сюжет. Этот фильм чем-то сильно напоминает одновременно «Выживут только любовники» и «Этот неловкий момент». Второй фильм по фабуле событий, первый по эстетизации неспешности любви. Такой коктейль из европейской игривой фривольности и декаданса. На «Большой всплеск», точнее на «Больший всплеск» нужно настроиться. И заткните сразу всех приготовившихся жевать и болтать в зале, иначе вся аура фильма будет разрушена близостью фонтриеровского Догвилля с жаждой праведной европейской кары.

«Больший всплеск» снят по мотивам «Бассейна» спустя почти полвека. Общая нить событий та же. Решение характеров иное. В новой версии Марианна — рок-н-ролл звезда, потерявшая голос, а не писательница. В исполнении немолодой, но всегда прекрасной Тильды Суинтон почти нет жизни, искры, в отличие от импульсивной Роми Шнайдер. Она вся ускользнула в свою оболочку, как улитка. Хотя именно типаж Роми характеризуют как ускользающий, а типаж Тильды — как острохарактерный. Марианна Роми сама была катализатором, активно звала бывшего любовника на виллу, страстно целовала Алена Делона в живот. Марианна Тильды выглядит апатичной уставшей от жизни куклой. Даже интимные отношения Роми и Делона были активными, более дерзкими, отношения же Шонартса и Тильды — уютный, никуда не катящийся кокон. Она лежит, он обволакивает, а где-то рядом звучат почти комедийные реплики Гарри-Файнса о том, как Марианна неистова в постели. Образ Пола, в оригинале Жан-Поля, тоже решен более пассивно. Маттиас Шонартс очень точно передает взгляды Делона, сердито-недовольные, будто замышляющие что-то, но Делон опять же активен, дерзок, опасен с самого начала, Шонартс же несгибаемости и бунтарству, опасности противопоставляет надежность, преданность, глубокий, как лазурная вода, голубой взгляд, таблетки по расписанию, суицидальное неустойчивое прошлое, очень пытающееся быть устойчивым настоящее, противопоставляет ударам ветки и бросанию протестующей женщины в бассейн нежные поцелуи и куннилингус. Градус страсти снижен примерно в половину, градус голубиной озвучиваемой верности поднят на 60%, взамен стаям голубей, которые расхаживали у бассейна версии 1969 года. Около нового бассейна спокойствие тихо и угрожающе нарушают полозы. 

Итак: интересная женщина, ее нынешний молодой насупленный любовник, ее бывший пылкий болтливый любовник, его дочь и бассейн. Дамы и господа, представление начинается. Всех тянет друг другу разными психическими и физиологическими потоками: любовь, страсть, ревность, конкуренция, ностальгия. Марианна пытается разобраться в своих чувствах, Гарри жалеет о том, что «отдал» Марианну Полу, потому что страсть между ними угасла, их музыкальный дуэт стал фальшивить, расходиться в ритмах, Пол почти ненавидит Гарри и держится, чтобы его не удушить, дочь Гарри Пенелопа ревнует отца и хочет испытать свою юную красоту на новом возлюбленном Марианны. Тильда Суинтон поступила довольно хитро, вылепив сама для себя новую роль, избежав конкуренции с Роми Шнайдер. Ее «лошадь», скажем так, сильно тормозит в этом заезде, не пытается подкупить харизмой, жизненностью. И даже статические флэшбэки не добавляют ее героине полноценной активности. Да, в противовес Роми, роль которой держалась в том числе и на идеальной фигуре и стильных платьях с горлом, она нашла для себя этнический белоснежный стиль платьев-рубашек с открытой спиной. Красиво, но опять-таки по-больничному пассивно. Райф Файнс тут попросту дурачится и играет напором. Вот он как раз довел оригинал до острохарактерности, и не зря, потому что только у его персонажа осталась какая-то энергия оригинального квартета, на которой держится действие. Ну и Дакота-Джейн. После новой версии пересматривать оригинал довольно непросто. В том числе и из-за образа Пэн. Дакота-блондинка привнесла в эту картину прекрасную гармоничную фигуру в прозрачных топиках и лифчиках, татуировках, с пронзительным не по годам, мудрым, всезнающим взглядом. Ее Лолита старовата, но настолько же и уверена в себе, роскошна, грациозна. Джейн Биркин угловата, как серый утенок на пробах «Нимфоманки». Она жутко переигрывает на монологах, делает множество неуверенных суетливых движений, носит закрытый купальник в противовес полному ню Джонсон, носит ужасные очки и шляпу в противовес идеальным ярким современным костюмам Дакоты. Они обе статичны, созерцательны, но важны для сюжета, как четвертая ножка для стола. Главная нимфетка своего времени против главной нимфетки нашего. Мне кажется, мы не в накладе. Дакота в бассейне под солнцем бесконечно прекраснее, чем в комнате боли. 

Дует Сирокко, к отдыхающей богеме незаметно приближается смерть. За рядом недоговоренностей и недопоказанностей вырисовывается расклад сюжета. Вежливая и миролюбивая ревность закипает. Неповинная услада богемы — бассейн не спасает ни от жары, ни от палящего солнца, ни от прошлого, ни от настоящего. В бассейне веселым командным заплывом начинается соревнование самцов, в бассейне недоразумением по реализации, но неизбежностью по эмоциям оно и заканчивается. Ветер поднимается, всплески всё растут и растут, пока Гарри не захлебывается беспомощный, даже со своей страстью к жизни. 

Надо сказать, что финал ремейка сделан намного более эмоциональнее, ярче, полифоничнее. В оригинале убийство показано как откровенно циничная сцена убийства. Герою Делона совершенно не сочувствуешь, он вызывает отвращение и недоумение, как эгоистичный жестокий мальчик. Пенелопа оказывается несчастной жертвой. Роми совершенно сдает по тормозам и холодно отыгрывает прикрытие преступника и смирение. В «Большем всплеске» действительно всплесков гораздо больше, между бывшим и нынешним фаворитом происходит настоящая борьба, инициатор которой именно неуемный Гарри. Полу Шонартса можно сочувствовать, он пытался противостоять соблазну алкоголя, сигарет, Пенелопы, измены, ревности, вовлеченности, но все равно вынужден сыграть свою страшную роль; он пытается спасти друга, он потерян. Потерян с самого начала фильма и никак не может найтись. Он не такой, как Гарри. И по этому пути он дособирается. И в том, и в другом случае ситуация объяснения Марианны и Пола напоминает позу Раскольникова и Сонечки, чувствующей, что он совершил, прощающей его душу, сердце…