Видимо, с опозданием, но добрался до It Follows. Прямо таки сильно и вдобавок не избавиться от мысли, что сам фильм буквально презентует новую электро и синти-поп волну. Не исключено: подошло время выявлять законодателей, например, в кинематографе, где на троне чрезвычайно вальяжно восседает Джон Карпентер. О нём еще придется упоминать без устали, так как его воздействие на роберт-митчелловский хоррор, я бы сказал, фундаментальное. А влиять на жанровых постановщиков и в корне формировать их систему мышления - тоже, наверное, карпентеровская привилегия. 

Но ладно, ближе к самой цели: фильм - блестящий. Причина может находиться в двух словах, но его оплот - это специфика, утраченная за двадцать с лишним лет, когда хоррор успел родиться, создать себя и погибнуть с истошным воплем. 
Да, люди иногда горазды вплетать ужасы в низкий сорт кинематографии, когда всё обстоит ровно наоборот. Хоррор - социальный ключ и он отворяет прочные замки, предварительно заглянув в скважину. Он говорит о тех вещах, которые насущны и прибегает к фантастическим формулам, чтобы воплотить их в аллегориях. Сам жанр, если рассматривать с углублением, зиждется на сексуальной тематике. Маньяки в слэшерах как способ предупреждения и наказания молодежи, которая погрязла в буйном экстазе юношества: сексе, наркомании, неустойчивых отношениях с семьей. Даже великое «Нечто» того же Карпентера вполне считывается как высказывание о СПИД-угрозе: необъяснимый монстр нежданно ворвался в мир, поработил живые организмы и передает эстафету словно вирус. Ведь каждый из исследователей в Антарктике может являться носителем смертельной угрозы.

Это я неспроста.«Оно» скроено по законам легендарных представителей жанра и его оболочка тоже сшита из тканей, которые почему-то вышли из обихода. 
Можно сказать, технически - это дорога по стопам Карпентера: строгая композиция, гладкое перемещение камеры, не теряющее размеренности ни на минуту. Да и осень здесь фигурирует не зря. Это обращает, например, к «Хэллоуину». Особая роль - электромузыка и ее способность переходить из меланхолии в нагнетающее волнение. Короче говоря, с саспенсом и тревогой здесь всё изумительно и очень тонко. 
Что касается содержания: у Митчелла базовые темы из той же серии, что и у Грегга Араки - полуавангардиста Америки 90-ых, который низвергнул молодежь в пекло удовольствий на кону личного апокалипсиса. Секс как опора выживания, как необходимость жизни, стимул борьбы за существование в мире, где люди конечны. Половой акт будто бы фиксирует в них существование и одновременно загрязняет жизнь. Она, подобно цветку, начинает увядать. Кристально-чистая вода растворяется в грязи и крови - это дословные метафоры фильма. Именно здесь в центр выводятся темы потери невинности и ее результат в виде паранойи. Сделано пёстро, в некоторых моментах очень пунктуально, примерно как у Терренса Малика и его интересе к природе как объекту метафор. 

Замысел по лаконичности хоть и напоминает удачную соцрекламу, но лента все же стремится быть ближе к справедливому хоррору. Причём, с теми приёмами жанра, которые работают бесперебойно и шпигуют арсеналом из лезвий. Правда, это будет идти лишь на пользу картине если сказать, что преобладающая часть успеха - в электромузыке и ритмичности сопровождения. Тот случай, когда в совершенстве работает эффект, о котором уже не раз утверждал Хичкок: о значительной роли музыки в киносозидании. Мягко говоря, перед глазами - идеальное подтверждение того, что лучше всего воспринимается ушами.